Жили с любовью и надеждой…

Вновь возвращаюсь к воспоминаниям Николая Ивановича Соловцова о жизни в  деревне Новосергиево. Эти воспоминания не отпускают нас, живущих в 21 веке совершенно другой, современной жизнью, потому что не бывает человека без прошлого. Николай Иванович пишет о деревенском укладе тех времен с такой любовью и искренностью, что невозможно оторваться…

Печка – каменное сердечко.

«Есть ли в избе еще что-то дороже твоему сердцу, когда вспоминаешь о деревне. Ты вся в нас – ни минуты без тебя от рождения до смертного одра. Как дороги твои «слова»: «Ну что глядим – коль охота, ложись нам меня и лежи до пота». Ляжешь усталый, прозябший – свет не мил. Пропотеешь, прокалишь пятки – встаешь, как заново родился. Спасибо тебе, родная, за тепло, горячую пищу, за умиротворение в минуты тяжелых дум на душе, когда хоть волком вой. За кур, телят, козлят, которых спасала и давала тепло, давала возможность пережить зиму, встретить весну-красну с ее свежей травой, ласкающим солнцем. За сверчка под тобой с его колыбельной трескотней с твоим хозяином-печником и домовым. За сухие лапти, валенки, варежки, фуфайки. Ты разрешала и попариться в чреве твоем, чтобы выпрыгнув из тебя, плюхнуться в кадушку  с водой, соблазняя чистотой тела клопов, пугая тараканов, плодя сыростью мокриц. Нигде нельзя так плодотворно фантазировать, мечтать, как на печке, когда там соберется вся семейная рать в сумерки после трудового дня. Все разомлеют, обмякнуть, раздобреют от твоего божественного тепла. Каждый старается зарыть ноги, руки поглубже в теплое зерно. Оно готовится на мельницу, чтобы превратится в муку для хлеба,  «баклашек», пирогов. Это потом, а сейчас хрустит на чьих-то крепких зубах – «голод не тетка». Не терпится побыть в такой компании паукам-мудрецам – спускаются из щелей потолка на своих канатах, пугая младенцев и их мам, которые боятся их больше, чем младенцы. Завидуют им с полатей (лежанка, устроенная между стеной избы и русской печью, деревянные настилы, сооружаемые под потолком - авт.) те, кто не успел попасть на печь. «Кто раньше встал – тому и валенки». Но на полатях просторнее и есть возможность пошалить, не раздражая старших. А утром – там тихая гавань. Не лезет бабушка или мать открывать задвижку, затапливая печь. Не пыхтит квашня с тестом, которую надо подбивать мукой, не стягивают с тебя фуфайки, не лижет твои пятки теленок, вспомнив или увидев во сне вымя своей матери-коровы и перепутав со сна пятки с сосками. Лежи и любуйся как младенец в зыбке сосет соску, надетую на козий или бараний рожок. Как хочется, чтобы он дольше сосал свою порцию. При первом кряхтении, возне его начнется трудовой день за присмотром несмышленыша, за которого можно получить не один шлепок от тех, кто его и создал…»

О  женской доле

Матери с удовольствием сами занялись бы своими маленькими детьми, но…

«Вставай в темень. Холод. Окна доверху во льду. В фуфайке, валенках с керосиновой лампой, лампадкой, фонарем «Летучая мышь» разжигай  «каменное сердечко» лучиной. Ворочай чугуны ведерные, на коромысле неси воду из ключа, пои, корми скотину, дои корову. А печь стреляет углями… Надо вязать, прясть, штопать, стирать. Колхозная работа. Ни выходных, ни отпусков, ни больничных – дети просят свое… Летом, я все удивляюсь, как одинокие бабы, вдовы умели переносить то, что выпало на их долю. Огороды, дрова, сено на тележке, дети, вязанки на горбу. В руках коса, серп, вилы, топор – они не сходили с рук. Похудеют от забот, почернеют от солнца, недоедания. Зимой полоскают белье в пруду голыми руками в проруби. Придя домой с плачем отогревают руки у печки…»

Нам, современным женщинам, которые иногда переживают по поводу не подаренного на праздник букета цветов, сложно представить себе даже один такой «рабочий день». Не было возможности у наших бабушек и прабабушек жить лучше, но «у них была своя любовь ко всему на земле, вера и надежда в настоящее и будущее…». Благодаря их трудо - и жизнелюбию возможность «благоустроенной» жизни появилась у нас, но не всегда мы это ценим. К сожалению…

фото