Камское Устье: исторические очерки. Часть 41.

Самым маломощным был баркас №72. Его называли «семисек». Кроме этого, на рейде дежурил большой колесный пароход «Олег Кошевой». Он имел конструкторский дефект: его палуба была наклонена в одну сторону. Первым капитаном на этом пароходе ходил уроженец  города Астрахань Владимир Баскаков.

Вот столько имелось баркасов и пароходов на рейде Камского Устья. Кроме того, был еще и пожарный пароход. У кормы пассажирской пристани стоял белоснежный красавец «Днепр». Его медные стволы горели золотом на солнце.

Правда, мне ни разу не пришлось увидеть этот пароход в действии – серьезных пожаров не случалось. Видел только, как его использовали для разгона табора цыган.

Надо сказать, что летом на берегу возле пристани постоянно появлялись цыганские таборы. Женщины, как водится, ходили по поселку и уговаривали погадать, могли спрятать под многочисленными юбками и зазевавшуюся курицу. Мужчины, в отличие от многих нынешних цыган, промышляющих наркотиками, занимались кузнечным ремеслом. Как только они сходили с парохода на берег, сразу же разжигали горн (очаг горения, горнило — металлургическая печь. – Ред.). Они очень ловко и квалифицированно изготавливали колуны, сваривали топоры. Эта работа ценилась у местных жителей высоко.

Чуть выше вокзала находился склад  для хранения муки – его фасадная часть со стороны Волги стояла на ганках (столбах). Когда начинались дожди,  цыгане забирались под часть склада, которая стояла на ганках. При этом они разжигали костер, и никакие увещевания заведующего складом, охранников на них не действовали. И вот тогда, выпустив клубы черного дыма, «Днепр» отходил от пристани и вставал напротив склада. Под струями воды цыгане разбегались, как муравьи - вместе с перинами и подушками. На следующий день милиция сажала их на пароход и отправляла до следующей пристани. Однако, затем появлялся новый табор…

Кроме причалов на правом берегу, на противоположной стороне стояли и так называемые «машинки» для заправки судов жидким топливом. Кроме трофейных пароходов ходили и трофейные самоходные баржи. При этом необходимо сказать, что все немецкие суда были небольшими по размеру. Особенно нам – подросткам – нравились самоходные баржи без винта. В днище такой баржи проходила труба диаметром чуть меньше метра, вода поступала в эту трубу в передней части судна и лопастями двигателя через трубу выбрасывалась из кормовой части судна. В результате образовывалась своеобразная тяга и баржа двигалась. Очевидно, что такие суда были предназначены для мелководных рек.

Заметив, что такая самоходка будет отходить от причала, мы забирались с кормы в эту трубу и, скорчившись, ждали, когда запустят двигатель. Сильным потоком воды нас выбрасывало из трубы, как пробку из бутылки с шампанским.

Необходимо сказать, что, что все баржи водили только на буксире, пароходов-толкачей тогда еще не было. Пароходы водили на буксире по несколько барж. Буксир был очень длинный, – во время движения он то натягивался, то провисал и опускался в воду. Самый мощный пароход «Степан Разин» водил на буксире до пяти барж.

Во время переправы через Волгу на лодке приходилось долго ждать, когда буксирный пароход проведет караван барж. А учитывая, что против течения они проходили достаточно медленно, то буксир периодически то опускался в воду, то вновь натягивался.  В таких случаях смельчаки пытались переехать через буксир, когда он был опущен в воду. В большинстве своем эти попытки были удачными. Но бывало и так, к несчастью, что в момент прохода лодки буксир натягивался и поднимался вместе с лодкой, которая при этом опрокидывалась. Спастись, как правило, не удавалось, так как люди неизбежно попадали под баржи…

На берегу от причала пароходства ВОРП в сторону пассажирской пристани лежало большое количество грузов. Там были доски, брус, бочки, мешки с цементом, укрытые брезентом, удобрения, краска, кровельные материалы. Они охранялись круглые сутки. Интересно, что пароходы не всегда уходили в затоны для ремонта. На рейде постоянно стояла плавучая мастерская. На ней целыми днями сверкали огни электросварки, слышался шум работающих станков и механизмов. В затоны уводили лишь суда, требующие сложного ремонта. Большая часть жителей поселка работала на речном транспорте либо в организациях, связанных с ним.

А таких организаций было очень много. Наиболее крупным предприятием была нефтебаза. Вспоминаю, что до начала шестидесятых годов она очень строго охранялась. По периметру бегали здоровенные овчарки. О том, как нефтебаза охранялась во время войны, я уже упоминал.

Имелся в поселке и свой ОРС (отдел рабочего снабжения) для водников. Основная торговля велась магазинами РайПО и ОРС. Если сегодня идти по частично сохранившейся дороге, мощенной булыжником, по улице Кооперативной к старой пристани, то с правой стороны на спуске стоял продуктовый магазин. Работал он только во время навигации, так как был дощатый. Ниже стояла такая же дощатая палатка, где летом продавали пиво. Работала там Солдатова Лидия.

О, это был самый главный магазин в райцентре. Во время школьных каникул или, когда учились во вторую смену, надо было утром – как можно раньше – бежать к этому пивному ларьку. Если удавалось опередить конкурентов, то можно было найти под настилом или возле него несколько монет. Изрядно подвыпившие дядьки вечером роняли монеты в щели настила. В удачный день удавалось набрать таких монет до рубля. В таком случае, не мешкая, покупали 100 граммов самого дешевого печенья «Крокет». Ну, а если добавить еще несколько копеек, то можно было купить аж 12 ирисок «Золотой ключик». И это был уже настоящий праздник…

В следующем здании по правой стороне находилась парикмахерская, где Сидорова Олимпия или,  как мы ее звали «тетя Лина», могла за рубль постричь, да еще и челку на лбу оставить по тогдашней моде. Далее стоял продуктовый кирпичный магазин, он работал круглый год. Во время моего детства продавцом в нем работала Крайнова Анна. Далее между домом Кленковых и чайной сельпо был спуск на мост, который вел на Южную околицу. В сельповской чайной буфетчицей работала Роннова Ольга. Следующим  был раймаг, принадлежащий местному сельпо. Он был из красного кирпича, как и первый этаж чайной. До тридцатых годов эти здания были собственностью купцов Мановых. Самыми крайними к Волге были кирпичное здание пекарни водников и пожарное депо.

Ну, а с левой стороны этой улицы со стороны Волги первым на спуске стояло здание электростанции водников. Работали там два родных брата – Коняхины Петр Андреевич и Павел Андреевич. Кстати, сын Павла Коняхина и сегодня проживает в Камском Устье. Электростанция была маломощная, использовались два двигателя от тракторов, и электроэнергии хватало только для учреждений водников. У нас в доме, например, электричество появилось только, когда я учился уже в десятом классе – это было начало шестидесятых годов.

Ниже электростанции Воробьев Анатолий постоянно колол дрова: во всех зданиях отопление было печное. Использовались круглые черные печки (голландки), покрытые жестью. Поэтому дров расходовалось очень много.

А самым последним зданием на спуске была столовая водников. Она также работала круглый год. Через стену в сторону Волги располагался промтоварный магазин водников, а рядом находилась квартира Илларионовых.

Далее вдоль склона проходила ровная дорога. Первым по этой дороге было одноэтажное здание клуба, далее располагалась двухэтажная контора водников. А в следующем здании находилась больница.

После образования Куйбышевского водохранилища это здание перенесли на территорию центральной районной больницы, - там располагались терапевтическое и детское отделения.

Ну, а ниже – уже непосредственно на берегу – стояло красивое бело-голубое здание вокзала. Подниматься, чтобы попасть внутрь здания, надо было по лестницам, расположенным с двух сторон. При входе -  посередине – находился зал ожидания. С правой стороны располагалась комната для пассажиров с детьми – комната «матери и ребенка». Заведовала ею полноватая, ярко и модно одетая женщина – Курамина Зоя Михайловна. С левой стороны от входа находился книжный киоск, и работала в нем Матросова Мария Михайловна. Кстати, первую книгу мать мне купила именно в этом киоске. Это была повесть французского писателя Проспера Мериме «Таманго»…

Ну, а левую часть здания занимал знаменитый на всю Волгу ресторан. Во всяком случае, мать неоднократно утверждала, что в книге отзывов имелась запись легендарного наркома речного транспорта Шашкова Зосимы Алексеевича, из которой было ясно, что ресторан в Камском Устье самый лучший на Волге от Горького до Астрахани. Так ли это было на самом деле, или это красивая легенда – сказать трудно. Но эту историю я слышал неоднократно от разных людей. Достаточно сказать, что хотя в те времена еще не было холодильников, продукты, однако, использовались самые свежие. Один раз в неделю Исмагилов Бурган привозил из совхоза в селе Кирельское одну тушу КРС. Мясо использовалось в ресторане и в столовой, а оставшееся он продавал в той самой торговой палатке, которая стояла самой первой на спуске к торговой площади. Мать рассказывала, что сметану они получали с маслозавода ежедневно. Кстати, подстаканники, ложки были мельхиоровые, - это  вам не сегодняшняя пластмассовая посуда для всякой заморской гадости. Могу добавить, что даже вода для питья в зале ожидания использовалась только кипяченая. В штате вокзала имелась должность кубовщицы. Эта женщина постоянно кипятила воду, охлаждала ее и заливала в бачок, который стоял с правой стороны сразу же при входе в зал ожидания…

Продолжение следует