Камское Устье: исторические очерки. Часть 51.

За счастьем в город

Итак, в 1961 году мы закончили школу и под бодрый мотивчик глупой песенки: «Дорога, дорога… Быть может, до счастья осталось немного, быть может, один поворот…» отправились за «счастьем» кто в Казань, кто в Тетюши, кто и в другие города. Кто получше учился и был поумнее, те поступили учиться в институты, некоторые устроились в техникумы, училища. Мы с Митрошиным Николаем подались поступать в химико-технологический техникум. Другими заведениями особо не интересовались, да и не знали: мои соседи Лазарев Геннадий и Роннов Евгений учились в этом техникуме. Кстати, последний доучился аж до доктора наук, стал профессором. В этом же техникуме учился и мой родственник. Город мы толком не знали, поселились на улице Гвардейская у Митрошина Павла Ивановича – дяди Николая.

И вот в клетчатых рубашках, в полуботинках с подошвой в два пальца толщиной, сезонных портках и фуражке-шестиклинке (на шевелюру моего друга ее водрузить, правда, не удалось) мы и явились в техникум сдавать документы. Через несколько дней были экзамены и первый – математика. Хотя этот предмет я органически не переваривал, но тем не менее сильно не переживал. Идея была до гениальности проста: мы вместе садимся за один стол, а Николай, как обычно бывало в школе, решит мои задачу и пример, а мне останется только переписать. Ведь в школе контрольные по математике Николай мне решал стабильно, и наш учитель Петр Яковлевич Давыдов с тяжелым сердцем ставил мне четверку. Но когда он вызывал меня к доске, то уже с легким сердцем ставил жирную и заслуженную двойку…

Экзамен по математике и неожиданный результат

Однако перед экзаменом по математике мне несказанно повезло: я поймал жар-птицу за хвост. Среди абитуриентов я приметил одну девушку, – выглядела она бесспорно умной, к тому же была модно одета, модно накрашена и с многочисленными украшениями. По возрасту она было явно старше нас. Одним словом, была умна во всех отношениях и представляла для меня стопроцентный шанс стать студентом техникума.

Оставалось лишь не прозевать и проследить, чтобы никто из конкурентов не опередил меня и не сел с ней за один стол. Надо сказать, что мне блестяще это удалось, и вот на экзамене я пристроился с левой стороны от этой умной девицы. Я был весьма горд собой и свысока поглядывал на своего деревенского друга. Даже украдкой скривил ему рожу, доказывая, что здесь не Камское Устье, а город, где математику знают получше его…

Итак, нужно было решить задачу и пример. Моя соседка, как и следовало ожидать, стала уверенно их решать и сделала задания самой первой. Мне оставалось только старательно у нее списать, что я с успехом и выполнил. Она первой сдала выполненную работу и величаво вышла из класса. Я. конечно, раньше времени высовываться не решился и с важным видом поглядывал на остальных неудачников, корпевших над задачами и примерами. Надо сказать, что, перечитав все, что я списал у соседки, у меня промелькнули смутные сомнения по поводу задачи, показалось, что ее можно было решить другим способом. Но я быстро выбросил из головы столь глупые мысли.

Когда уже после экзамена мы с другом добрались до его дяди, то я был невероятно горд и разговаривал с ним покровительственным тоном, рассуждал с важным видом об экзамене: как-никак впервые я мог получить по математике даже пятерку, чего после седьмого класса ни разу не случалось. В голове уже роились мысли о предстоящей учебе, о том, где придется жить и как я буду привыкать к городской жизни…

Через два дня мы явились узнать результаты экзамена и вот тут-то, как полагается, все встало на свои места.  Моя умнейшая соседка получила двойку, также оценили и меня. Митрошин Николай как всегда получил пятерку. Обругав «неграмотных» преподавателей техникума за недостойную оценку наших с соседкой по несчастью знаний, я забрал документы. Окончательно спустившись с облаков на землю, я понимал, что с моими полудохлыми тройками в аттестате и пустой головой в учебных заведениях мне делать нечего. Значит, моя дорожка лежит на стройку, - землю копать…

Учиться в лесном техникуме не было желания

Дома родители спокойно приняли мое фиаско, - сестра объяснила им уже, что сын их лоботряс и лентяй, который и в школе толком не учился. Отец как всегда завел «песню о главном»: начал в очередной раз убеждать меня, что надо идти учиться в лесной техникум в поселке Лубяны в Мамадышском районе ТАССР. Он с трех до пятнадцати лет рос на кордоне в лесу и искренне считал, сто настоящая жизнь существует только в лесничестве либо на кордоне. А из всех учебных заведений единственно достойным он считал Лубянский лесной техникум. У меня же не было никакого желания учиться в нем и поэтому отговаривался от этой затеи всеми возможными способами. Уверял отца, что там также надо сдавать экзамен по математике – так как лес подлежит счету, как народное достояние, а государство обязано его беречь и вести самый строгий учет. «Эффективные собственники» и «черные лесорубы» в те времена, как и положено, сидели по тюрьмам, границу охраняли потомки Никиты Карацупы и его легендарного пса Индуса (советский пограничник Никита Карацупа за 20 лет службы на дальневосточной границе задержал вместе со своей овчаркой Индусом 338 нарушителей, уничтожил 129 шпионов и диверсантов. – Ред.). Так что вывезти лес за границу, минуя государственные службы, было невозможно. Да и такой экзотической профессии, как «поджигатель леса», тогда не существовало.

Помню, что еще до середины пятидесятых домов в деревнях, которые находились в отдалении от лугов, печки топили кизяком, хотя лес находился совсем близко. Люди помнили, что еще во времена Петра I за порубку дуба назначали смертную казнь…

Городская жизнь

В общем, отца удалось убедить, что лучше всего идти работать на завод. В октябре устроился на номерной военный завод в Казани. Приняли меня учеником слесаря. Начальником цеха работал двухметровый гигант Андрей Степанович Груша, фронтовик, уроженец Днепропетровской области Украины. Кстати, его сын играл в баскетбол за казанскую команду «УНИКС». Мастером был Сергей Иванович Барлев, а прикрепили меня учеником к Мингазову Камилю Абраровичу. Сразу же направили на шестимесячное обучение в заводскую школу, – в основном изучали материаловедение. Надо сказать, что работа, а особенно учеба мне понравились. К весне следующего года познакомился со своими ровесниками в цехе. Они, в большинстве своем, жили недалеко от завода. Постепенно стал входить в городскую цивилизацию: завел себе пальто со стоячим воротником, брюки с максимально узкими штанинами, полуботинки с узкими и длинными носками, красную рубашку, шапку пирожок, - как требовала тогдашняя мода. Мои друзья по цеху стали приглашать меня по выходным приобщиться к городской культуре. Саша Чугунов, Гера Кузьмин, Володя Дюрбин, Саша Огородников проживали по улице Свердлова в микрорайоне Суконная Слобода. Собирались мы у двоюродной сестры Чугунова, родители которой проживали на другой квартире. Приходили также ее подруги. Девицы долго занимались своими прическами – сооружали на голове что-то наподобие вороньего гнезда. По установившимся правилам необходимо было выпить по половине стакана красного вина – «Три семерки». Обязательным атрибутом была и гитара. Правда, ни у кого из нашей компании ни слуха, ни голоса не имелось, и мы, как правило, заполошными голосами распевали две песни: «Мишка, Мишка, где твоя улыбка?» и «Пароход белый-беленький». Почему-то у первой песни исполнялся только первый куплет, а вот вторую горланили полностью. Маршрут наш проходил по улице Свердлова от гастронома на улице Жданова до кондитерской фабрики «Заря». Если попадались незнакомые ребята нашего возраста, то полагалось к ним придраться, найдя любой надуманный повод. Как правило, подергав друг друга за грудки и посверкав глазами, расходились. И так было каждое воскресенье: ритуал оставался неизменным. Через некоторое время такие прогулки стали меня тяготить. Пределом желаний моих новых друзей было проникновение в кинотеатр «Победа» на просмотр хоть какого-нибудь кинофильма и обязательно бесплатно – с помощью дружинников или студентов из БКД, благо опорный пункт милиции находился рядом с кукольным театром. Постепенно от этих ребят я отошел…

Друзья и увлечения

Сблизился с секретарем комсомольской организации цеха Валей Зинягиной и заместителем секретаря Колей Смеловым. Весной 1962 года, когда мне было уже почти 18 лет, я подался в Бауманский РК ВЛКСМ вступать в комсомол. К комсомольской организации меня тянуло еще и то, что, как правило, на собрания приходил директор завода, который был, если мне не изменяет память, выходцем из знаменитого рода Халитовых -  уроженцев деревни Большие Кармалы Камско-Устьинского района. Директор интересно рассказывал о перспективах развития завода. Тогда же я записался в Центральную библиотеку имени В.И.Ленина, благо там на абонементе работала жена нашего бывшего директора школы Шарафеева Ибрагима Тухватулловича. Начал ходить на тренировки по вольной борьбе в клуб «Динамо». Но самое главное – подружился с Ринатом Сахибуллиным. Он был коренным казанцем и проживал на Булаке. Хотя он и был старше меня на шесть лет, но дружили мы долгие годы, даже когда я работал уже в Камском Устье. Не имея специального образования, Ринат, тем не менее, был удивительно эрудированным человеком. Он прекрасно знал историю Казани, все ее достопримечательности, знаменитых людей, спортсменов. Неплохо играл в шахматы, научил меня играть в шашки. Пытался, правда, обучить играть и в шахматы, но по причине моей бездарности от этой идеи пришлось отказаться. С этим человеком было действительно интересно общаться и дружить…

Продолжение следует