Камское Устье: исторические очерки. Часть 48.

Наша «Матёра»: под воду уходили села и деревни  

 А на Волге в 1957 году творилась настоящая катастрофа. Правый берег реки представлял страшное зрелище -  в воду обваливалось все больше и больше земли, под воду уходили села и деревни. Обвалилась земля, на которой располагались деревни Менситово и Красные Каратаи. Но особенно невыносимо было наблюдать, как под воду уходила деревня Атабаево. Хотя она и относилась к Лаишевскому району, но от Камского Устья располагалась всего в шести километрах. Конечно, жители к тому времени уже были переселены. Были разобраны и дома. Но под воду уходил домашний скарб, уходили погосты, уходила в пучину и многовековая память о предках. Вот это была наша местная «Матёра» («Прощание с Матёрой» — повесть Валентина Распутинa. – Ред.). Можно уверенно утверждать, что гениальный Валентин Григорьевич не мог об этом не знать…

Берег обваливался столь стремительно, что летом 1957 года возле пристани открылся толстый кабель. Предположительно, он шел от конторы водников к радиостанции.   Когда он был проложен, я ни от кого не слышал, но, очевидно, еще до войны. У нас – подростков – не было предела радости, когда обнаружилось, что оплетка у этого кабеля из свинца. Кабель вырубали топорами и раскручивали свинцовую оплетку. На берегу была такая суматоха, что на нас никто из взрослых внимания не обращал.

Местный «Клондайк» и прием вторсырья

Свинец и выбитые из двигателей бронзовые втулки сдавались нами в пункт приема вторсырья. Это небольшое здание находилось в ряду магазинов, которые стояли один друг за другом – там сегодня стоят полуразрушенные здания культмага и универмага.

В те времена два магазина стояли и за углом вдоль улицы Кирова напротив дома Тамбовцевых -  сейчас в нем проживает Светлана Сосипатрова. В одном магазине продавали хозяйственные товары – больше всего там было развешанных упряжей для лошадей. Продавцом работал Юдин с улицы Нариманова (к сожалению, имя запамятовал). Больше всего привлекали кожаные ремни для упряжи. Как же хотелось их заиметь, чтобы привязывать коньки. В другом магазине торговала мясом жена моего дяди.

В пункте приема вторсырья работал маленький вертлявый мужичок, который разговаривал в пять раз быстрее Жириновского. Понять его было практически невозможно. Тем не менее, после сдачи свинца и бронзы мы выходили от него чаще всего со слезами. Как звали этого человека, я не знаю, но дом, в котором проживал, хорошо помню – до сегодняшнего дня он не сохранился. Местные жители почему-то сократили его фамилию на несколько букв, и она превратилась в имя…

К нашей радости через некоторое время в этом приемном пункте стал работать другой мужчина по фамилии, если мне не изменяет память, Касимов. Он проживал в верхней части поселка. Однако, к тому времени наш местный «Клондайк» по добыче свинца и бронзы уже иссяк.

Семьи переселяются, огороды обваливаются  

К концу 1957 года основные объекты водников были снесены. Сломали вокзал, клуб, контору водников, больницу, промтоварный магазин, столовую, пожарное депо, склады. Были переселены четыре семьи: возле больницы водников стояли дома Окружнова Александра и Зиновьевой Анисьи, между чайной и магазином находился дом Кленковых. Окружновы перенесли дом на «Алтай», а Зиновьевы – на улицу Коммунальную – этих домов уже нет. Четвертым был дом фельдшера Дыренкова Ивана Сергеевича: он стоял возле клуба и его перенесли на улицу Большой Кавказ (сейчас Чиркова). Этот дом сохранился до настоящего времени, находится около магазина «Центр+», но хозяева уже другие…

После 1957 года постепенно начали обваливаться огороды жителей улиц Горького и Кооперативной (ранее называлась «Армянка»). Хотя многие дома на этих улицах – особенно на улице Горького – стояли и в шестидесятые годы, и даже позднее…

Школьные годы

Как уже отмечалось, учиться я начал в семилетней школе возле озера. Примерно через полгода научился разговаривать по-русски, - все-таки мать была местной уроженкой. В четвертом классе неожиданно для себя был награжден книгой с поэмой Степана Щипачева «Павлик Морозов». С нами в то время училось много второгодников. Мы их догоняли, учились с ними один или два года, затем они вновь отставали. Поэтому в классе были свои «папы» и «мамы». Вспоминаю, как в шестом классе с нами учился парень на шесть лет старше меня, были и те, кто был старше и на пять, и на четыре, и на три года. Некоторым из них все же удавалось закончить семилетку, но такое случалось редко.

Осенью 1958 года нам объявили, что будем вступать в комсомол. Я категорически отказался, - видимо, сказывался скверный характер. Второй причиной стало то, что на собраниях будущих выпускников средней школы я наблюдал, как секретарь комсомольской организации бил себя в грудь, заверяя всех, что он после окончания школы вместе с одноклассниками пойдет работать в МТС (машинно-тракторную станцию), а девушки – в систему бытового обслуживания в своем районе. В те времена была такая установка у партийных органов.

Однако, закончив школу и получив отличную характеристику, этот комсомольский вожак первым поступил учиться в самый престижный институт – КАИ.  Это настолько покоробило, что после этого уже не хотелось верить словоблудию взрослых лицемеров. По этой причине мне сразу же приклеили ярлык «пессимист» и даже раскритиковали в школьной стенной газете. В 1959 году из двух седьмых классов осталось меньше одного, и мы в восьмом классе перешли учиться в среднюю школу, которая находилась тогда в нынешнем парке Победы. Из нескольких седьмых классов было сформировано два восьмых. Отбор был по-современному: те, кто хорошо учился попали в 8«А», а все остальные оказались в 8«Б».

Из семилетки в 8«Б» я попал вместе с Митрошиным Николаем и Левагиным Вячеславом. Все остальные одноклассники были значительно старше нас. Учились мы плохо, еле-еле перебиваясь с тройки на двойку. Наверное поэтому наш классный руководитель Бухаров Федор Иванович ласково называл нас «дикарями из Полинезии» …

Директором школы был Шарафеев Ибрагим Тухватуллович. Позднее он работал директором вечерней школы в Казани, располагавшейся на втором этаже здания магазина «Спорттовары», который находился в самом начале улицы Баумана. Жена его работала в Ленинской библиотеке возле Университета имени В.И.Ульянова-Ленина.  После Шарафеева директором школы в Камском Устье работал Иван Григорьевич Александров.

Самая лучшая система образования

Вот так через пень-колоду я и добрался до десятого класса. Из четырех седьмых классов к десятому остался всего один. Кто-то ушел в техникум, кто-то в ремесленное училище, кто-то пошел работать. Осталась всего четверть. Сегодня можно с уверенностью утверждать, что это было нормальное явление: среднюю школу должны оканчивать не более четверти от поступивших в первый класс.

Известно, что лучшее в мире образование давала царская гимназия России. Кто хочет в этом убедиться, может поехать в усадьбу «Долгая Поляна» в Тетюшском районе, которая некогда принадлежала известной семье дворян Молоствовых. Основная усадьба их предков находилась в селе «Три озера» Спасского уезда Казанской губернии. Так вот, в усадьбе «Долгая поляна» в библиотеке сохранился учебник по математике для учащихся гимназии.

Я попытался навскидку решить несколько задач и примеров, но у меня мало что получилось. К своему стыду еще раз пришлось убедиться в своей безграмотности, хотя подозреваю, что и те, кто учился в школе после меня, а, особенно, те, кто учится сегодня вряд ли преуспели бы в решении этих задач…

А между тем, руководство советской страны почти полностью скопировало систему обучения в царской гимназии, сдобрив при этом, как и полагается, идеологическим соусом. Именно в это время в России, а затем и в СССР появляются свои Менделеевы, Шуховы, Туполевы, Сикорские, Капицы, Курчатовы, Королевы и многие другие.  В пятидесятые-шестидесятые годы в школе еще давали классическое образование. Неслучайно сегодня таким спросом пользуются учебники того времени. Именно тогда Президент США сказал, что Советский Союз победил Америку в космосе за школьной партой…

 Продолжение следует