Богородское: исторические очерки (продолжение) Часть 8

Василий Клюев был местным жителем и вначале занимался торговлей с короба. Ходил по деревням, носил на груди короб, в котором на продажу лежали иголки, нитки, пуговицы, булавки, мулине для вышивки, кнопки и другая галантерея. Затем Клюев  стал самым крупным торговцем в селе. В Богородском ходила присказка: «Разбогател как Клюев», когда речь шла о людях, которые быстро разбогатели. В тридцатых годах он был репрессирован и приговорен к 5 годам лагерей. В 1995 году его сын Александр Васильевич приезжал в Камское Устье – тогда он проживал в Екатеринбурге. Солидный, грамотный человек, - оставил о себе приятное впечатление. Мы с ним долго беседовали, и он рассказал много интересного из того, что узнал от отца о селе Богородское. Получать денежную компенсацию через суд за утраченное имущество родителей Александр Васильевич отказался.

В том же году из Казани приезжала и дочь Лукиных. Если кто-то помнит расположение магазинов до 1956 года в районе старой пристани, то представляют себе чайную, первый этаж которой был из кирпича, а второй  -  деревянный. Так вот, эта чайная принадлежала торговцам Лукиным. Им же принадлежало соседнее кирпичное здание, в котором в те годы находился раймаг. А еще ниже к берегу Волги стояло кирпичное здание хлебопекарни водников. Дочь Лукиных также отказалась от денежной компенсации за утраченное имущество своих родственников. Старое деревянное здание клуба, на месте которого в шестидесятые годы было построено здание райисполкома (в настоящее время в нем располагаются Управление сельского хозяйства и продовольствия, Управление пенсионного фонда и другие организации) принадлежало Александровым.

До революции в селе регулярно проходили ярмарки. В основном шла торговля сельскохозяйственной и животноводческой продукцией. Достаточно большие объемы реализации товара были из-за присутствия речного транспорта. В многочисленных лавках продавали, в основном, мануфактуру, галантерею, продукты питания. Можно было купить даже мышьяк – местные жители использовали его как лекарство. Если болело, как тогда говорили, «в брюшеньке», то на иголку брали мизерную толику мышьяка, закатывали в хлебный мякиш и проглатывали. Как рассказывала бабушка, когда болел зуб, его тоже лечили радикальным способом. На спичку наматывалась вата, смачивалась кислотой и прикладывалась к больному зубу. Боль обычно прекращалась, а зуб крошился. Дело было в том, что хотя  Богородское было относительно большим селом, однако в нем работал всего один фельдшер и один раз в неделю из Тетюш приезжал врач. Неслучайно, смертность была очень высокой, особенно у детей. Больше всего детей косила дизентерия. И тем не менее семьи в селе были большими.  Так, родная сестра моей бабушки вышла замуж за Шугаева Ивана Михайловича. Кроме нее в  семье были и другие снохи, так как не все женатые сыновья отделялись сразу.  Некоторые сыновья с женами и детьми довольно продолжительное время проживали в доме родителей. Так вот, в этой семье было 18 человек. Обедать садились два раза – сначала одна половина семьи, а затем вторая. Я еще помню этот большой дом на нынешней улице Ленина. Особенно впечатляет своими размерами русская печь: на ней могли свободно уместиться 5-6 человек. Под домом была подклеть, где содержались овцы. Пищу готовили в печи. В обязательном порядке варили щи, часто варили кашу, в основном, из пшена, а также картофель, гороховое пюре… В выходные и праздничные дни пекли преженцы (пирожки. – Ред.) с мясом либо с грибами, каравайцы.

За грибами ходили в бор, который располагался на левом берегу Волги – недалеко от деревни Атабаево, примерно в семи километрах от Камского Устья. Собирали грибы в первую очередь правские (грузди), а тополиные грузди не признавали вообще. Их стали собирать недавно после того, как в шестидесятые годы бор вошел в состав Волжско-Камского заповедника и доступ туда запретили. Мой отец до самой смерти ездил на лодке за грибами в этот заповедник, и хотя и с приключениями, но полный кузов грибов он всегда привозил. Кстати, за грибами ходили не с корзинками, а с кузовом. Он делался из луба (коры) вяза и одевался через плечо с помощью широкого ремня. Кроме груздей собирали рыжики и волжанки (волнушки). Белые грибы, лисички, подберезовики, подосиновики и опята не признавали.   Местные жители употребляли довольно много рыбы. Кроме традиционной ухи, рыбу еще и жарили, коптили, солили (так называемый «маканец» - его также привозили с низовьев Волги, продавали и в бочках). Особенно популярным блюдом был рыбник. Этот пирог пекли всю жизнь, начиная с крестин ребенка и заканчивая поминками после смерти.

Мне приходилось видеть, как варил уху мой дядя. Но особенным мастерством в этом деле отличался местный житель Григорий Смекалов. Ранее я уже упоминал, что до большой Волги в 1956 году он работал бакенщиком на Каме недалеко от села Атабаево, а затем до восьмидесятых годов проживал на улице Горького. До девяностых годов прошлого века у местных рыбаков было святое правило: после того, как сдавали улов на склад, они варили уху. Рыбаки брали рыбу, а это всегда была стерлядь, и тщательно мыли – особенно в жабрах. Затем потрошили, и после этого уже  рыбу ни в коем случае больше не мыли… Воду при малой Волге использовали только речную, а когда река превратилась в «гниющее озеро», то использовали родниковую. Уха варилась на медленном огне до кипения, затем огонь еще уменьшался. Картофель практически не использовался, только репчатый лук. При кипении пена с ухи не убиралась. Больше в уху ничего не добавляли. Когда уха была готова, рыбу выкладывали на лист фанеры либо на широкую доску  и посыпали солью. Уху разливали в миски и теперь ее уже называли «щербой». Сначала ели щербу, а затем рыбу…  

Местные крестьяне держали довольно много скотины - пойменные луга в изобилии обеспечивали сеном.  Крестьянское хозяйство не могло обходиться без лошади, коровы и овец. У наиболее зажиточных – особенно, если в семье было несколько сыновей, то держали по две лошади. Моя бабушка, уже будучи вдовой, а дедушка умер в 1927 году – в этот же год продала одну из двух лошадей в село Атабаево в хозяйство Гайнуллиной Патихи. Эта женщина еще в пятидесятые годы приезжала в гости к бабушке, да и ее дети дружили с моими родителями. Кроме лошадей и овец, крестьяне держали и свиней. Однако, они крупными не вырастали – разводили породу, называемую «русаки». Они отличались длинным рылом и длинной шерстью. Йоркширскую породу свиней в то время в селе не знали – породистые свинки появились позднее…    

 В конце позапрошлого века в селе Богородское было две школы: земская и церковно-приходская. Моя бабушка училась в церковно-приходской школе, которая находилась на месте культмага. Если посмотреть на фотографию села Богородское в ранее опубликованных материалах в газете № 32 за 16 августа этого года, то левее храма  Рождества Пресвятой Богородицы можно увидеть и здание школы, которая находилась напротив нынешней гостиницы «Курай».

В пятидесятые годы прошлого века в этом старом здании еще проживали семьи учителей: Осина Екатерина Ивановна – моя классная руководительница и семья Савагиных. Местные жители утверждали, что в этой школе в июле  1919 года побывали Надежда Крупская и мало тогда кому известный Вячеслав Молотов (настоящая фамилия Скрябин — русский революционер, советский политический, государственный и партийный деятель. – Ред.). Агитпароход «Красная звезда» с Крупской в тот год причалил у пристани села Богородское…

Основным предметом в школе был закон Божий. Однако арифметику и словесность также изучали достаточно полно. Во всяком случае, моя бабушка до самой своей смерти могла прочесть наизусть стихотворение Михаила Лермонтова «Бородино». Да и читала, и писала она неплохо. Обучение мальчиков и девочек было раздельным. После окончания школы можно было поступить в гимназию, но для этого надо было ехать в Тетюши.

Советская власть в селе установилась достаточно быстро. Однако в августе 1918 года Богородское  захватили белочехи. Как ранее уже было отмечено (публикация «Богородское: исторические очерки» в нашей газете №38 от 27 сентября. – Ред.), были убиты несколько местных жителей, служивших во флоте. В селе белочехи хозяйничали недолго. Отряд Владимира Каппеля (один из руководителей Белого движения на Востоке России. – Ред.) захватил Казань 7 августа 1918 года, а 10 сентября Казань была уже освобождена войсками 5-ой Армии. Село Богородское было освобождено 16 сентября 1918 года десантом, высаженным с Волжской флотилии. Тут же в селе состоялся сход граждан и была принята резолюция не только о поддержке Советской власти населением, но и о активном участии его в работе советских органов. Также был организован комитет бедноты (Комбед). Под натиском Красной Армии белочехи начали отступать вверх по Каме…»