Война прошлась по каждой судьбе

На долю моих деда и бабушки выпала трудная судьба. О них у меня остались самые светлые воспоминания.

- Признаться, виделись мы редко, - вспоминает Любовь Каракова из Осинников. - Они приезжали к нам не часто, и мы бывали у них редко. Бабушка запомнилась мне сдержанной, степенной и очень скромной женщиной. Она не очень хорошо говорила по-русски, и, видимо, стеснялась этого. Она была очень трудолюбивая, чего только не умела готовить и делать! Её вязаные вещи всегда вызывали восхищение: не только варежки, но и носки, связанные её руками, были расписными, с узорами. И шерсть-то была какая-то другая, не как у нас, – мягче и теплее. А какое вкусное она готовила пиво! Когда она приезжала к нам в Осинники, мы ходили с ней за хмелем, он рос у нас за огородами вдоль речушки, вился по деревьям и по плетням... Перед моей свадьбой она сложила летнюю печку у нас в огороде. Я писала им в Черепаново письма, мне всегда было жаль их, ведь они были от нас далеко, и мне казалось, что им грустно, они скучают, а папа не писал и редко ездил к ним в силу своей занятости... Последний раз я видела бабушку Катю и дедушку Петю на нашей свадьбе.

Трофимов Пётр Михайлович мой дед по линии отца. Он родился 21-го января 1907 года в чувашской крестьянской семье в селе Чувашское Черепаново. В Черепаново было много Трофимовых. Отличительное прозвище ("звание"), которое передавалось от прадеда деду, а от деда - моему отцу, было "Улбут",что означало "помещик", "барин": "Улбут Петя", "Улбут Володя"...

Полюбил Пётр Трофимов Катю Вальщикову, и она отвечала ему взаимностью. Но отец Кати не отдавал свою дочь за Петра, т.к. считал Трофимовых бедными. Тогда Пётр украл Катюк (так ласково называл он свою возлюбленную) и увёз её на лошади. Безо всякой свадьбы прожили они шестьдесят лет.

Вальщикова Екатерина Ивановна моя бабушка по линии отца - была в семье Вальщиковых первым ребёнком. Работать начала рано: в двенадцать лет она была извозчиком, возила на лошади хлеб в Ульяновск - "сдавали государству", пахала на лошади. Была безграмотной, училась только два месяца в первом классе. Позднее, уже замужняя, ходила в Ликбез, научилась читать и писать, вступила в партию. Ее отец был известным мастером-валяльщиком (отсюда и фамилия - Вальщиков), Екатерина переняла мастерство своего отца и тоже валяла обувь.

Отец не отдавал Катю за посватовавшегося Петра Трофимова: " Они ещё беднее нас!" – и тогда она согласилась на уговоры Петра бежать с ним. Была метель. Отца не было дома, мать – Прасковья – ушла в амбар за мукой (собиралась печь хлеб), Катя спряталась в это время за дверью, а Дуся, младшая сестра, отвлекла на время мать, дав возможность Кате убежать «задами» к ожидавшему её на лошади Петру. Так на санях и увёз её к себе "Улбут Петя". Пошумев, поплакав, родители смирились, а Пётр и Катя стали жить своей семьей.  Друг за другом родились дети Николай, Владимир, Лида, Геннадий, Елена, Анна. Три ребенка умерли в младенчестве.

В 1934-ом году, после вступления в колхоз, Трофимовым дали дом, выселив из него не вступившую в колхоз многодетную семью Картюковых. Жить было трудно, семью кормить надо, поехал Пётр Михайлович с товарищами работать на шахты в Донбасс. Их там не приняли. На обратном пути, доехав до Саратова, потеряли напарника с общими деньгами (как выяснилось позже, он их в карты проиграл), шли от Саратова до Тетюш пешком, кормясь случайными заработками.

В 1939 году нелегально жил и работал в Москве. На заработанные деньги построил новый дом. Переселились в него в 1940-м году.

На второй день войны Пётр Михайлович ушёл на фронт. Когда узнали, что началась война, всей семьёй стали собирать деда. Закололи барана.  Жена всю ночь не спала, варила сыртан – бараний рубец, набитый мясом, собирала вещмешок. Утром приехали из района, построили мужиков около сельсовета, провели митинг. Посадили их на подводы и повезли в райцентр. Всей деревней провожали на войну своих мужей, сыновей, отцов   жёны, матери, дети, старики. Такой вой стоял за околицей, когда скрылись они из виду! Как причитали бабы, плакали ребятишки!

Всю войну от Петра Михайловича не было никаких вестей. Лишь в сорок пятом пришло от него письмо, где он сообщал, что был в плену.

Домой вернулся только в сорок девятом году. Из его рассказов семья узнала, что их пять дней обучали обращаться с винтовкой где-то в Марийской республике (Суслонгер) и отправили на передовую. На двоих выдали одну винтовку. Если тебя убьют, её берёт твой напарник, или наоборот.

В Эстонии при отступлении в июне сорок первого года попал в плен. Согнали пленных в лагерь. Здесь два дня с него немецкий художник писал портрет. (Пётр был высоким, крепким, с красивой внешностью). Давал за это буханку хлеба. "Ешь здесь, - говорил художник, - а то там тебя растерзают". Но он прятал её под рубахой и приносил своим сокамерникам.

Однажды выстроили всех перед лагерем. Приехал какой-то человек набирать работников для сельскохозяйственных и строительных работ для одной фрау. Он спросил по-татарски: "Есть ли среди вас татары?" Тех, кто отозвался, заставили раздеться. "Я не татарин, я чуваш, но я из Татарии". Спасло его то, что он умел говорить по-татарски и ответил на все вопросы этого бригадира. Как оказалось, этот человек был взят в плен в 1914 году, ещё в первую Германскую. Родом был из Буинского района, татарин. Он сказал отцу: "Неподалёку на хуторе живёт помещица, набирает себе людей для работы. Я её помощник. Выбери ещё шестерых, знающих по строительству, и идите к комендатуре", - и дал какую-то бумагу.

На хуторе у этой помещицы русские пленные доили коров, ухаживали за лошадьми, работали по строительству. Жили в бараках, которые сами построили. В этих условиях как-то можно было выжить. 

После освобождения американскими войсками в 1945-ом году написал домой, что жив, и сразу же был отправлен на лесоразработку в Свердловскую область, вернулся домой в 1949-ом году.

Бабушка, проводив мужа на фронт, осталась одна с тремя детьми. Старшему Николаю было 14 лет, Володе - 12, Анечке- 6 лет. Когда начались оборонительные работы, в деревню нагнали людей. В дом Трофимовых на постой определили двадцать человек. Днём они рыли окопы, а вечером, усталые, возвращались, стелили на пол солому и спали на ней.  Екатерина Ивановна тоже работала на окопах. Зимой было холодно, и мужики-постояльцы мало-помалу стали распиливать старый дом на дрова. Так и сожгли его.

Следующей зимой отапливать большой дом было нечем. Корову и овец Трофимовы перевели в летнюю часть сарая, а сами зимовали в коровнике. Сюда же к ним перешла жить соседка Агаша с дочкой. Топили голландку, её в хлеву сложила Екатерина Ивановна. Научилась этому сама, и потом по просьбам клала печки соседям.

В сорок втором году она заболела брюшным тифом, лежала четыре месяца в больнице в селе Кияти Буинского района.

Работала в колхозе за трудодни. Надо было выработать за год восемьдесят пять трудодней, так как было невозможно за один день выработать трудодень. Настолько высока была норма. На один трудодень давали немного муки или зерна.

Пережили трудное военное и послевоенное время. Много работали. Пётр Михайлович работал в пожарке. Дети выросли, получили образование, разъехались. Жили Пётр и Екатерина одни в Черепаново. Когда Екатерина Ивановна заболела и не могла обходиться без посторонней помощи, её взял к себе старший сын Николай. Умерла и похоронена Екатерина Ивановна в Закамске, город Пермь. Пётр Михайлович остаток жизни провёл в родном доме в Черепаново, категорически отказавшись переехать к кому-либо из детей. Жил один, обслуживал себя сам, но однажды, видимо, рано закрыл печную трубу и угорел. Похоронен Пётр Михайлович в деревне Черепаново.